Динара Шамец. Забвению не подлежит: Книга памяти жертв политических репрессий Омской области. Администрация Омской области. Омск, 2002. Т.5: Л-М.

Иван Ефимович, глава семейства Мостовых, что проживало в Благодаровке Павлоградского района Омской области, по старым русским традициям дом основательный имел, сараи, амбар саманный. Чтобы малых прокормить, так Мостовой-старший ребятишек любовно называл, приобрел инвентарь сельскохозяйственный: лобогрейку, сенокосилку, плуг, борону. Как в каждой крепко стоящей на ногах семье и подсобное хозяйство вели: три коровы, два вола, овцы с козами и лошади, конечно, были. Все бы ничего. Да вдруг по стране слушок прокатился: таких, как Мостовые, кулаками назвать, да все накопленное собственным трудом в пользу государства отобрать. Вот и пришли к Мостовым морозным вечером 1932-го. по¬стучались, в колхоз порекомендовали вступить, неделю на раздумье дали. Но никак Иван Ефимович не мог понять, почему свое, трудом заработанное, кому-то отдавать нужно и не пошел в колхоз. Не понравилось это решение молодой, но целенаправ¬ленно ведущей политику раскулачивания, Советской власти. Всю семью Мостовых, а их было тогда 8 человек, в марте 1932-го года выгнали из дома и вместе с такими же нерадивыми отправили в самое гиблое место Омской области - Кулайские болота.

Месяц ехали повозки с ссыльными. Эти многокилометровые колонны со всей Омской области ручейками сливались в топи Кулая. Навсегда ос¬тались в памяти шестилетнего Андрюшки Мостового голая поляна, ельник, от густоты черным казавшийся, и непонятный ему, тогда совсем еще ребенку, страх в глазах матери, когда приехали ссыльнопоселенцы на место их «новой жизни».

Андреи Иванович вспоминает: «Первое, что сделали - шалаши построили, чтобы хоть как-то скрыться от обжигающего, даже в начале апреля, мороза. Есть хотелось так, что месиво из муки ржаной и березовых опилок съедали в считанные секунды. От голода постоянно дети плакали. Взрослые отдавали последний кусок кровиночке своей, потом взрослые от голода пухли, а потом умирали. И дети тоже умирали. Наших двое: сестра и братик не выдержали». Такую смерть в личных делах спецпереселенцев Кулаиской комендатуры фиксировали как «естественную». «Естественно» умирали от холода и от голода. Умирали и пытавшиеся бежать из мест, с позволения сказать, новой жизни «за-болотья» (именно так, говорит Андрей Иванович, называли Кулайские болота его новоселы). Для большинства бежавших топи Кулая стали последним пристанищем на Земле. Родному дядьке Андрея Ивановича Мостового повезло. С женой успешно миновали посты конвоиров, и природа благосклонность проявила: кочки нужные попались, которые не дали в трясине завязнуть. Андрей Иванович говорит, что мать отца тоже уговарива¬ла бежать, но тот был категоричен: «У нас шестеро по лавкам сидят. Куда бежать?»

Так и осталась семья Мостовых на Кулае Потихоньку обустраиваться стали, благо трудиться всегда умели. Вспоминает Андрей Иванович: «Мужчины лес корчевали, бочки мастерили, лопаты. Мы с мамой частенько за клюквой хаживили. Возьму кружечку, наполню спелыми ягодами, да в ведро высыпаю. Кружечка-то быстрее напол¬нялась, чем ведро. Вот и ходил гордый, что быстрее других задание мамкино выполнить сумел». Так вперемешку врезались в детскую память светлые н недетские воспоминания. Эти рубцы в душе Андрея Ивановича до сих пор сохранились. За год, проведенный на Кулайских болотах, Анд¬рюшка очень повзрослел, многое стал оценивать не по-детски.

В 1933 году, «учитывая природные условия», руководство комендатуры стало давать разрешение на частичный выезд с Кулая. Семью Мостовых направили в спецпоселок Глубокая речка Ермаковского сельсовета, что в Тарском районе, выделили половину дома. Такие же спецпереселенцы, 22 работящие семьи, образовали свои колхоз «Красный бор». От греха подальше организовали: вдруг еще что-нибудь надумает молодая советская власть. Дети в школу пошли, учиться. Андрей Иванович первые четыре года здесь отучился, а «семилетку» уже в Ермаковке закончил в 1941 году.

Стоит отметить, что и в годы Великой Отечественной не выпускало НКВД семьи «исправившихся куликов» из поля зрения, не учитывая даже, что кулаки эти жизнь свои положили, спасая Родину от фашистской Германии. Погибли Константин, Николай и Михаил Мостовые, погибли, спасая Родину, которая когда-то предала их.

До самой армии в колхозе проработал Андрей Мостовой. В 1950-м началась армейская жизнь: шоферская школа, которую Андрей Иванович прошел на Дальнем Востоке, очень ему в жизни помогла. Впрочем, как и навык трудовой, который отец его - кулак, кстати, сумел мальчишкеь с детства привить на всю оставшуюся жизнь. Все, с кем бы ни сталкивался он по работе, отмечают высокий профессионализм Мостового. Не зря ведь получил Андрей Иванович медаль за доблестный труд в годы Великой Отечественной воины от государства, в свое время ободравшего всю семью Мостовых как липку. Лишь в 1995 году смог Андрей Иванович получить документы на реабилитацию своей семьи, из которой только он смог с себя при жизни смыть позорное, незаслуженное клеймо.